Закрыв глаза, старайся не увидеть
Ни хрупкость плеч, ни бледности лица.
Как я, слегка коснувшись головой стекла,
Рассыпав жемчуг, плакала о море…
***
Ты знаешь, дорогая, что каждый день недели, как бы не условны были все эти дни, но каждый из них имеет свое значение и свой камень, и свой цвет, и свое число. Каждый…
Как это мило, что люди позаботились о таких пустяках, сразу же все стало понятным и респектабельным, надежным и незыблемым.
Вот я, к примеру, не люблю белый цвет, и мне забавно было узнать, что он ассоциируется с Луной, и с созерцанием, с приветливостью и чистотой, с дружбой и цельностью натуры. Ах, да, еще с понедельником и жемчугом.
С Луной и созерцанием мы еще разберёмся, но я неприветлив и угрюм, дружбы для меня тягостна и бессмысленна, да и о какой целостной натуре можно говорить, когда я еще просто человек, человек, который всё никак не решится открыть глаза и взглянуть на этот мир без чужих подсказок.
И я не очень люблю жемчуг: он слишком меня настораживает и заставляет быть бдительным. Жемчуг – это застывшая слизь, маленькая смерть, полная Луна, мешающая мне спать и видеть сны, а в снах встречать мою Тину с белой лентой в высокой прическе – этом знаке траура по моей еще жизни, по ее такому раннему уходу – и с белым горностаем на поводке, с этим сумеречным отважным охотником, выслеживающим дичь намного крупнее себя. Как сказал герцог Бретани Аллен II увидевший убегающего горностая, который резко остановился у разлившейся илистой реки, предпочитая смерть грязи? «Лучше смерть, чем позор!»
Да, дорогая, именно так. Лучше смерть, чем позор. А ты готова увидеть лицо своей смерти? Смерти, что следует за тобой по пятам, что приблизилась уже почти вплотную, и в этот момент, когда ты восхищенно рассматриваешь жемчужное ожерелье, что я подготовил для Тины, она уже нежно прикоснулась к твоему левому плечу и заглянула в твои глаза...
Journal information